болотный город 2014
Oct. 15th, 2014 03:04 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
ncrangerПошарились в выходные с Туарегом, Аттахом, и многочисленными бандами иных отморозков по Питеру. Довольно безрезультатно, но весело.
Аттач приехал за день, а мы с Туарегом в шесть утра, за два часа до старта. Достопочтенный Михаил Л. остался в Москве, Илюха-М. укатил в командировку, а Илюха-Ф. с Лидой дезертировали, основав собственную команду. Ехали в разных вагонах: Туарег в плацкарте с командой "Муякан", а я в купе с непоименованными сопящими попутчиками. В "Чайной ложке" на вокзале Туарег представил меня матерому ориентировщику Виталию "Три звездочки" К. Виталий написал книжку с футбольными пирожками, и планировал подарить экземпляр Аттачу. После завтрака закупились картами "Подорожник" (у меня их теперь две - купленную в прошлый раз я забыл дома) и поехали на старт.
Начали в пол-девятого у ДК Курехина, не сумев не вспомнить по этому случаю Ленина-гриба. Туарег быстро раскурил разогревочную загадку и повлек нас к станции метро "Обухово". Выбравшись из-под земли, мы, вопреки желанию Туарега перейти железнодорожные пути по земле, воспользовались железнодорожным переходом и остановились на автобусной остановке. Маршрутка уже ждала, раскрыв двери, но мы не торопились заходить. Отставший Аттач вывалился из перехода и затащил нас в неё с нечеловеческим криком "ТУАРЕГ!". Паника настигла нас на перекрестке Грузового проезда и Софийской улицы, заставив покинуть транспорт на полторы остановки раньше необходимого. Мы пошли к КП по депрессивному серому городскому пейзажу. Туарег изумлялся, что в таких местах могут работать люди, некоторые из которых даже являются женщинами. Дошли до перекрестка Софийской и Димитрова, где Аттах заметил скопление цветных людей, приведшее нас к КП. Как писал HST о Mint 400, "This race attracts a very special breed". Городское ориентирование похоже - участников можно безошибочно опознать по взгляду, манере речи и яркой одежде.
Загадки второго этапа разгадали не без помощи, как его впоследствие окрестил Аттач, вставного мозга, стоя на ветру: смерть кого-то от ножа в "Восточном экспрессе", выфотошопленный мавзолей Ленина, литературизированное послание Запорожских казаков, годы свадеб, кровавый спецназ, и реплики Броневого. Пошли на остановку около кладбища, где заприметили стоящий в траве водомер, на котором было написано привлекательное бизнес-предложение. Аттач начал записывать название остановки, и негодовал, что оно точно такое же, как и у другой, на которой мы вылезли - "Софийская улица". Всю дорогу вспоминали Летова, в частности, статью о нем в солидной газете "Коммерсантъ". Журналист, вдохновившись творчеством Егорки, написал, что его пластинки производят впечатление записанных в переходе под площадью трех вокзалов, а сам Егорка похож на поющий мясной фарш - выражение, по мнению ценителей группы ГрОб, достойное самого Летова. В общем, журналист был успешно окащенен из могилы. Вывалились из маршрутки около крутого моста на 84м километре КАД и пошли к казакам. По дороге выяснилось, что один из атласов рисовался в измененном состоянии сознания - в числе прочего он датирован 2015 годом и показывает несуществующие автобусные маршруты. "Альтернативная реальность красного атласа" - охарактеризовал это обстоятельство Аттач, оскорбленный в лучших чувствах до того, что позвонил Лиде, чтобы предупредить её о потенциальной опасности. У подъезда искомого дома, пропитанного запахом затопленного подвала, Туарег вспомнил Кашина. Кашин писал о самых гнусных, по его мнению, записях в фейсбуке, первое место среди которых занимала фотография Олейникова с надписью "Лайк, если ты рад смерти этого смешного старика". "Лайк, если ты рад проёбу этого смешного задрота", - быстро применили мы шаблон к нашей текущей ситуации. По бокам улицы, ведущей вдоль КАДа к метро, стояли полувыселенные дома. Аттах сказал, что это поражает воображение - вместо ларьков и кипучей жизни мы наблюдаем дестрой и дегенерацию, хотя в 100 метрах находится станция метро, при этом еще и не конечная.
Приехали на Ломоносовскую. На пути к искомой церкви веселые рабочие обрубали сучья, которые падали на тротуар и мешали беспрепятственному проходу. Аттач обратил внимание на длинный изогнутый дом в одном из дворов; Туарег бегло бросил на него взгляд, и пробормотал что-то вроде "да, зашибись". В пятиэтажных панельных дворах на Белградской улице нам снова стали попадаться цветные люди. "Человека убило автобусом", - вспомнил Туарег, когда проход нам перегородила фура. Вышли на улицу Бассейную, где я вспомнил забавную интерпретацию стихотворения Маршака. Парк Интернационалистов индуцировал в глубинах душ Туарега и Аттача пронзительное понимание того, что мы находимся в Купчино, и что это еще только начало погружения. Станция "Броневая" встретила нас крайне низким подземным переходом. Илюха называет все подземные переходы (в противовес наземным) тоталитарным гнетом, а такой переход вполне заслужил бы название "апофеоз тоталитарного гнета". Первая платформа, на которую мы поспешили вылезти, пустовала. На второй же нам выдали пачку спонсорского спама и задание на следующий этап, которое мы раскурили сидя на максимально удаленной от остальных ориентировщиков лавочке. Долго и безрезультатно промучились с картинкой из мультфильма "Вверх", додумавшись только до того, что дедушка означает улицу Седова, а толстый мальчик - улицу Салова.
Свой путь мы продолжили на электричке, билеты на которую заботливо купил на всех Аттач. Он пролегал мимо закопанной Красной речки. Туарег выдвинул теорию, что если бы выше по ее течению располагалась скотобаза, то речку можно было бы переименовать в красно-коричневую. Возникло короткое недоумение по поводу пункта назначения электрички. Аттач предложил шутливую версию, что она въедет прямо на завод имени Кирова. Выйдя из последней двери последнего вагона, мы обнаружили себя на одиноко стоящем огрызке платформы. Быстро и решительно Аттач, увлекая нас за собой, рванулся назад в паровоз, чтобы через него попасть на основную платформу. Прошли мимо места, где несколько лет назад были на другом провальном бегущем городе. Мне оно запомнилось тем, что там в рамках промышленной процедуры (а не искреннего хулиганства) железнодорожные работники отцепляли от паровозов вагоны, которые затем скатывались вниз по горке. Взяв какие-то непримечательные чекпойнты, мы засели в Макдональдсе, где Туарег заботливо зарядил наши мобильные телефоны от своего ноутбука. Я пошел брать еду и перепутал слившиеся очереди в женский туалет и очередь к кассе. Аттачем была взята загадка про "Вверх", и мы выдвинулись в сторону площади Победы, чтобы оттуда поехать в закадье. В автобусе Туарег встретил ориентировщика, которому пришлось разрываться между "Дозором" и болотным городом, в результате чего был выбран "Дозор". По возвращению в цивилизацию мы наткнулись на каких-то райвалов, и хотя они явно не сообщили о своем положении дел, Туарег и Аттач приуныли. Посетили площадь братьев Аркаши и Бори, откуда направились в центр. Автобус провез нас мимо церкви, визуально напоминающей розовый торт, за что та была немедленно обглумлена. Веселье, однако, длилось недолго. В метро мы заметили щиты с изображением розовой церкви. А Туарег, помедитировав на решения еще не взятых загадок, пришел к выводу, что нам была нужна именно она, а вовсе не непонятная "Кулич и Пасха". Пришлось возвращаться, на чем мы потеряли целый час. В одном из дворов, где мы считали на стенах гаражей-ракушек летательные аппараты, местные жители хмуро поинтересовались у нас "что здесь будет", видимо посчитав, что мы официальные лица, планирующие снос гаражей. "Здесь проходят соревнования по городскому ориентированию", - важно ответил им Аттач. Результаты подсчета мы сообщали друг другу в количестве самураев, например, "самураи минус четыре". В какой-то момент ответ превысил 14, и я сказал - "самураи умножить на два, плюс три". "Самураи плюс десять" - строго оборвал меня Туарег.
Опустились сумерки, в которых на автомате я прошел оставшуюся часть соревнования. От нехватки времени Аттач и Туарег впали в ужас, и решили начать пропускать чекпоинты. Помню, что в какой-то момент мы очутились на Галерной улице, где живет Илюха. Нужно было найти табличку на стене дома; я вспомнил, что там висела реклама общества евреев-земледельцев, но загадали всё же не её.
Аттач приехал за день, а мы с Туарегом в шесть утра, за два часа до старта. Достопочтенный Михаил Л. остался в Москве, Илюха-М. укатил в командировку, а Илюха-Ф. с Лидой дезертировали, основав собственную команду. Ехали в разных вагонах: Туарег в плацкарте с командой "Муякан", а я в купе с непоименованными сопящими попутчиками. В "Чайной ложке" на вокзале Туарег представил меня матерому ориентировщику Виталию "Три звездочки" К. Виталий написал книжку с футбольными пирожками, и планировал подарить экземпляр Аттачу. После завтрака закупились картами "Подорожник" (у меня их теперь две - купленную в прошлый раз я забыл дома) и поехали на старт.
Начали в пол-девятого у ДК Курехина, не сумев не вспомнить по этому случаю Ленина-гриба. Туарег быстро раскурил разогревочную загадку и повлек нас к станции метро "Обухово". Выбравшись из-под земли, мы, вопреки желанию Туарега перейти железнодорожные пути по земле, воспользовались железнодорожным переходом и остановились на автобусной остановке. Маршрутка уже ждала, раскрыв двери, но мы не торопились заходить. Отставший Аттач вывалился из перехода и затащил нас в неё с нечеловеческим криком "ТУАРЕГ!". Паника настигла нас на перекрестке Грузового проезда и Софийской улицы, заставив покинуть транспорт на полторы остановки раньше необходимого. Мы пошли к КП по депрессивному серому городскому пейзажу. Туарег изумлялся, что в таких местах могут работать люди, некоторые из которых даже являются женщинами. Дошли до перекрестка Софийской и Димитрова, где Аттах заметил скопление цветных людей, приведшее нас к КП. Как писал HST о Mint 400, "This race attracts a very special breed". Городское ориентирование похоже - участников можно безошибочно опознать по взгляду, манере речи и яркой одежде.
Загадки второго этапа разгадали не без помощи, как его впоследствие окрестил Аттач, вставного мозга, стоя на ветру: смерть кого-то от ножа в "Восточном экспрессе", выфотошопленный мавзолей Ленина, литературизированное послание Запорожских казаков, годы свадеб, кровавый спецназ, и реплики Броневого. Пошли на остановку около кладбища, где заприметили стоящий в траве водомер, на котором было написано привлекательное бизнес-предложение. Аттач начал записывать название остановки, и негодовал, что оно точно такое же, как и у другой, на которой мы вылезли - "Софийская улица". Всю дорогу вспоминали Летова, в частности, статью о нем в солидной газете "Коммерсантъ". Журналист, вдохновившись творчеством Егорки, написал, что его пластинки производят впечатление записанных в переходе под площадью трех вокзалов, а сам Егорка похож на поющий мясной фарш - выражение, по мнению ценителей группы ГрОб, достойное самого Летова. В общем, журналист был успешно окащенен из могилы. Вывалились из маршрутки около крутого моста на 84м километре КАД и пошли к казакам. По дороге выяснилось, что один из атласов рисовался в измененном состоянии сознания - в числе прочего он датирован 2015 годом и показывает несуществующие автобусные маршруты. "Альтернативная реальность красного атласа" - охарактеризовал это обстоятельство Аттач, оскорбленный в лучших чувствах до того, что позвонил Лиде, чтобы предупредить её о потенциальной опасности. У подъезда искомого дома, пропитанного запахом затопленного подвала, Туарег вспомнил Кашина. Кашин писал о самых гнусных, по его мнению, записях в фейсбуке, первое место среди которых занимала фотография Олейникова с надписью "Лайк, если ты рад смерти этого смешного старика". "Лайк, если ты рад проёбу этого смешного задрота", - быстро применили мы шаблон к нашей текущей ситуации. По бокам улицы, ведущей вдоль КАДа к метро, стояли полувыселенные дома. Аттах сказал, что это поражает воображение - вместо ларьков и кипучей жизни мы наблюдаем дестрой и дегенерацию, хотя в 100 метрах находится станция метро, при этом еще и не конечная.
Приехали на Ломоносовскую. На пути к искомой церкви веселые рабочие обрубали сучья, которые падали на тротуар и мешали беспрепятственному проходу. Аттач обратил внимание на длинный изогнутый дом в одном из дворов; Туарег бегло бросил на него взгляд, и пробормотал что-то вроде "да, зашибись". В пятиэтажных панельных дворах на Белградской улице нам снова стали попадаться цветные люди. "Человека убило автобусом", - вспомнил Туарег, когда проход нам перегородила фура. Вышли на улицу Бассейную, где я вспомнил забавную интерпретацию стихотворения Маршака. Парк Интернационалистов индуцировал в глубинах душ Туарега и Аттача пронзительное понимание того, что мы находимся в Купчино, и что это еще только начало погружения. Станция "Броневая" встретила нас крайне низким подземным переходом. Илюха называет все подземные переходы (в противовес наземным) тоталитарным гнетом, а такой переход вполне заслужил бы название "апофеоз тоталитарного гнета". Первая платформа, на которую мы поспешили вылезти, пустовала. На второй же нам выдали пачку спонсорского спама и задание на следующий этап, которое мы раскурили сидя на максимально удаленной от остальных ориентировщиков лавочке. Долго и безрезультатно промучились с картинкой из мультфильма "Вверх", додумавшись только до того, что дедушка означает улицу Седова, а толстый мальчик - улицу Салова.
Свой путь мы продолжили на электричке, билеты на которую заботливо купил на всех Аттач. Он пролегал мимо закопанной Красной речки. Туарег выдвинул теорию, что если бы выше по ее течению располагалась скотобаза, то речку можно было бы переименовать в красно-коричневую. Возникло короткое недоумение по поводу пункта назначения электрички. Аттач предложил шутливую версию, что она въедет прямо на завод имени Кирова. Выйдя из последней двери последнего вагона, мы обнаружили себя на одиноко стоящем огрызке платформы. Быстро и решительно Аттач, увлекая нас за собой, рванулся назад в паровоз, чтобы через него попасть на основную платформу. Прошли мимо места, где несколько лет назад были на другом провальном бегущем городе. Мне оно запомнилось тем, что там в рамках промышленной процедуры (а не искреннего хулиганства) железнодорожные работники отцепляли от паровозов вагоны, которые затем скатывались вниз по горке. Взяв какие-то непримечательные чекпойнты, мы засели в Макдональдсе, где Туарег заботливо зарядил наши мобильные телефоны от своего ноутбука. Я пошел брать еду и перепутал слившиеся очереди в женский туалет и очередь к кассе. Аттачем была взята загадка про "Вверх", и мы выдвинулись в сторону площади Победы, чтобы оттуда поехать в закадье. В автобусе Туарег встретил ориентировщика, которому пришлось разрываться между "Дозором" и болотным городом, в результате чего был выбран "Дозор". По возвращению в цивилизацию мы наткнулись на каких-то райвалов, и хотя они явно не сообщили о своем положении дел, Туарег и Аттач приуныли. Посетили площадь братьев Аркаши и Бори, откуда направились в центр. Автобус провез нас мимо церкви, визуально напоминающей розовый торт, за что та была немедленно обглумлена. Веселье, однако, длилось недолго. В метро мы заметили щиты с изображением розовой церкви. А Туарег, помедитировав на решения еще не взятых загадок, пришел к выводу, что нам была нужна именно она, а вовсе не непонятная "Кулич и Пасха". Пришлось возвращаться, на чем мы потеряли целый час. В одном из дворов, где мы считали на стенах гаражей-ракушек летательные аппараты, местные жители хмуро поинтересовались у нас "что здесь будет", видимо посчитав, что мы официальные лица, планирующие снос гаражей. "Здесь проходят соревнования по городскому ориентированию", - важно ответил им Аттач. Результаты подсчета мы сообщали друг другу в количестве самураев, например, "самураи минус четыре". В какой-то момент ответ превысил 14, и я сказал - "самураи умножить на два, плюс три". "Самураи плюс десять" - строго оборвал меня Туарег.
Опустились сумерки, в которых на автомате я прошел оставшуюся часть соревнования. От нехватки времени Аттач и Туарег впали в ужас, и решили начать пропускать чекпоинты. Помню, что в какой-то момент мы очутились на Галерной улице, где живет Илюха. Нужно было найти табличку на стене дома; я вспомнил, что там висела реклама общества евреев-земледельцев, но загадали всё же не её.
